Унесенные морем трусы

   


 

Перевел статью ученого блогера по имени Овощной Червь:

 Развитие вторжения России в Украину действительно воплотило в жизнь суть поговорки «когда морская волна отступает, вы сразу же видите, кто без трусов». Военная мощь России и ее откровенно злодейские действия явно видны и их совершенно невозможно скрыть, а упорство украинского народа в сопротивлении насилию внушает благоговейный трепет. Однако волна отступила, и не только Россия оказалась без трусов, но и зрители, привыкшие, сидя в сторонке, совать нос в чужие дела, также обнаружили, что их трусы смыло морем.

 Коротко говоря, война – это беспощадный полигон, жестокому испытанию подвергаются не только обе воюющие страны, но и бескомпромиссно и придирчиво проверяются и оцениваются сила государства, настроения народа и уровень цивилизованности. Нет больше никакой возможности блефовать перед другими, как это делали перед войной. Но в то же время и наблюдающие за происходящим страны НАТО также подверглись усиленной проверке. Ведь эта война тесно связана с НАТО, и попытка Украины вступить в НАТО является одной из причин войны. Поэтому странам НАТО трудно придерживаться двусмысленной и неясной спекулятивной стратегии. Они вынуждены ясно выражать свою точку зрения, ведь Украина – не далекие от Европы Афганистан, Судан или Тайвань, где НАТО, говоря о войне, могут использовать нейтральную, расплывчатую, высоконравственную риторику, скрывающую их собственные интересы. В конце концов, вторжение России в Украину по существу является ключевым вопросом геополитики НАТО. Для НАТО абсолютно невозможно относиться к войне в Украине так же, как к войне в Сирии.

 Кроме того, поскольку украинская война является не только моральным вопросом для НАТО, но и содержит глубокий пласт соображений личного интереса, колебания Германии и Франции в этот момент и их непоследовательные позиция и действия подверглись критике. Даже европейские страны, не входящие в НАТО, очень четко заняли чью-либо сторону. Конечно, экономические интересы, такие как природный газ и нефть, являются одной из главных причин нерешительности двух стран, особенно Германии. Но это также отчасти вызвано давней дискуссионной темой в политической культуре обеих стран, и эта дискуссионная тема во многом связана с развитием западного левого дискурса.

 Комментарии Хомского о войне или позиции, взгляды и замечания многих западных левых по поводу этой войны вызывают очень странное чувство, ощущение жизни в другом мире, которое вытекает из ограниченной перспективы, обусловленной этой дискуссионной темой. В мировом общественном мнении о войне левые, или говоря по-китайски более уничижительно zuojiao («левый клей» – то есть нереалистичные левые, их идеи и действия желатинированы, отсюда и название), стали еще одним посмешищем после того, как их увидели без трусов после морского отлива.

 Почему это так?

 Эти бомбардируемые левые не настолько руководствуются соображениями личной выгоды, как немецкое и французское правительства или политические деятели. Однако, хотя мотивы обеих сторон различны, их методы анализа ситуации, ценностные установки и критические стандарты или дискурсивные рамки обсуждения этой войны фактически одинаковы. Поэтому как аргументы западных левых, так и Германии и Франции, вызывают у людей ощущение дежавю, как будто бы они сговорились.

 Это заставляет людей чувствовать, что слова западных левых расходятся с делами, что есть два набора моральных стандартов, которые тут же меняются местами, стоит им столкнуться с Россией. Проблема в том, что привычная дискурсивная рамка левых становится своего рода аналитической инерцией, которая приводит к оптической ловушке. Хотя одна реальная ситуация может быть похожа на другую, но их суть не обязательно одинакова. Определенный метод решения хорошо работает для одних задач, но может не подходить для другого вида задачи.

 В проблематике этой дискурсивной рамки можно условно выделить три аспекта: первый — критика американской глобальной гегемонии. В этой критической позиции нет ничего плохого. Действительно, Соединенные Штаты сделали много дурного. Неоспоримым фактом является то, что Соединенные Штаты претендуют на роль мирового жандарма, хотят доминировать над мировым порядком и используют различные высокопарные слова, оправдывающие их действия. Приведенный Хомским анализ войны в Персидском заливе разоблачает различные отвратительные действия, совершенные Соединенными Штатами в их имперских интересах, представляя своего рода интроспективную силу в американском обществе, бдительно следящую за тем, чтобы не быть обманутой риторикой правительства США, но чрезмерно сосредотачивающуюся на критических размышлениях о гегемонии США. Так можно легко завязнуть в закостеневших дискуссионных рамках критики американской гегемонии, превратив аналитические рамки критики этой гегемонии в нечто похожее на теорию заговора, применимую ко всем международным политическим конфликтам. Поэтому большинство людей, склонных к критике американского империализма, будут сочувствовать и даже одобрять поддержку противников США, не слишком углубляясь в проблемы самих этих противников американского империализма. «На самом деле, все произошедшие события и все имеющиеся вопросы, в конце концов, были созданы Соединенными Штатами, и проявленное насилие также было вызвано или сфабриковано Соединенными Штатами». Эти критические рассуждения, изначально имевшие большую аналитическую ценность, распространялись путем постоянного самоусовершенствования, расширились до понимания всех международных конфликтов и, в конце концов, стали тем же самым, что и дешевые теории заговора в желтой прессе: первопричиной всех политических потрясений и конфликтов в мире является закулисная фигура Соединенных Штатов.

 Китайский взгляд на тайваньский вопрос очень тесно перекликается с такого рода теорией заговора империализма США. Для Китая это империалисты США подстрекают к сепаратизму его тайваньское меньшинство, только это мешает Китаю воссоединиться с Тайванем. Когда такое понимание теории заговора империалистов США станет основой для анализа западными левыми проблемы Тайваньского пролива, не стоит ожидать от этих западных левых слишком большой поддержки действий Тайваня против Китая.

 Второй аспект фактически тесно связан с первым, представляя собой ценностный релятивизм терпимости и уважения к неодинаковым политическим системам и культурным традициям. Изначально это была антагонистическая позиция, выработанная против общечеловеческих ценностей Запада и колониального империализма. Эта ценностная позиция являлась значимой и необходимой для этносов и регионов, длительное время подвергавшихся угнетению и разорению западным колониализмом. Однако в разных контекстах употребления такого рода ценностный релятивизм становится удобным оправданием или даже фиговым листком. Если западные страны хотят наладить нормальный экономический и торговый обмен с Китаем, они должны терпеть и уважать то, что делает Китай. Без такого служащего фиговым листком ценностного релятивизма было бы трудно с одной стороны кричать о правах человека, свободе и равенстве как основе государства, а с другой игнорировать различные вопросы угнетения и неравенства внутри Китая, молча продолжать сотрудничать и наживать состояние. Даже если заработанные деньги, в свою очередь, будут поддерживать авторитарное угнетение в Китае, это может быть прикрыто таким ценностным релятивизмом.

 Сочетание первого и второго аспектов стало в западном обществе когнитивной структурой, которая строго оценивает порочное поведение США и потворствует порочному поведению России и Китая. Такого рода рамки анализа мирового порядка вполне соответствуют менталитету Германии и Франции, которые давно полагаются на покровительство Соединенных Штатов, но очень не желают быть младшими братьями американских империалистов. Сочетание этих двух слоев структуры обеспечивает Германии и Франции базис для заигрывания с Китаем и Россией и противостояния политике США. Но одного лишь сочетания этих двух пластов дискурса недостаточно для широкого и действенного убеждения не только самого себя, но и других. Здесь необходим третий уровень поддержки.

 Третий аспект — высокоцивилизованное представление о морали и ценностях, катализирующее церемонность, запутанность и сложность публичных дискуссий. Люди используют концепции так же, как поедают пищу, становясь все более цивилизованными, правил становится все больше и больше. В прошлом люди руками клали пищу в рот, способ приготовления был очень простым, главным было просто наесться. Сейчас правила поведения за столом усложнились. Существует регламент расстановки столовых приборов. Считается негигиеничным сразу есть, не помыв руки, вас будут презирать, если вы будете есть громко, следует обращать внимание на сбалансированное питание и свое здоровье. То же самое верно и при использовании концепций. Академия является основной движущей силой цивилизованных концепций, распространяющихся на общественные дискуссии, поскольку вклад ученых заключается в непрерывном развитии и обновлений теорий и концепций, интерпретирующих реальность. Слишком прямолинейные концептуальные термины и методы аргументации будут считаться вульгарными и расплывчатыми, недостаточно точными и не соответствующими объективным и рациональным критериям, требуемым наукой, чтобы точно описать объект исследования. Концепции и процесс аргументации постоянно совершенствуются и уточняются, что приводит к все более сложному и запутанному академическому анализу реальности. Вводится все больше концепций и теорий и используются различные точки зрения для трактовки истинной подоплеки и скрытых причинно-следственных связей того, «что случилось», или настоящей сути проблемы, о которой никто не имеет понятия. Требования академической подготовки заставили академию говорить вещи, отличающиеся от устоявшихся и элементарных представлений обычных людей, и даже подрывать взгляды обычных людей, а затем говорить публике, что правда не так проста, как им кажется.

 Анализ гегемонии американского империализма и ценностный релятивизм в процессе постоянного нагромождения и усложнения концепций и теорий незаметно отвлекли внимание академических левых от самих фактов и погрузили их в работу по совершенствованию существующих дискурсов. То, как справедливо и правильно судить о реальности, превращается в то, как модифицировать и совершенствовать структуру дискурса для интерпретации реального положения вещей. Конечно, это проблема не только левых в академии, но и правых в академии. В других случаях трусы этих академических правых тоже могут быть смыты морем, но в случае агрессивной войны России против Украины глубоко укоренившийся антиамериканский дискурс и ценностный релятивизм терпимости по отношению к России и Китаю не позволили левым на Западе признать тот факт, что Россия на самом деле также является своего рода имперской гегемонией в Центральной и Восточной Европе, и заставили их придерживаться разных подозрений по поводу мотивов действий США.

 В результате инцидент с ограблением дома бандитом превратился в сложную проблему, которую невозможно внятно объяснить парой фраз. Почему бандит грабит чей-то дом? Может быть, потому что бандита притесняет местная богатая семья, или, вполне возможно, козни местной богатой семьи привели к тому, что бандит ограбил дом? Приводя и разъясняя различные возможные причины, стоящие за этим, в конце концов, оказывается, что вы помогаете оправдать бандитов, почему те хотят ограбить дом. Из-за существования фактора богатой семьи люди не знают, помогать ли жителям дома противостоять бандитам. Ведь своей помощью, они, возможно, только обострят противостояние между богатым кланом и бандитами, или, вероятно, помогут творить преступления, поддерживая содеянное местным богатым кланом, и в итоге злодей станет еще более сильным и влиятельным.

 Этот многослойный высокоцивилизованный дискурс или когнитивная структура скрывают основанные на практических интересах анализ и соображения, которые не только рационализируют явный интерес Германии и Франции к сотрудничеству с Россией и имплицитное сопротивление гегемонии США, но также заставляют Германию и Францию ​​быть осторожными в своих суждениях и робкими и консервативными в своих действиях. Когда все увидели, что бандиты грабят дом, они возмутились и хотели броситься на помощь жителям, чтобы разбить бандитов, но немецкие и французские лидеры выступили и сказали: «Минуточку, сразу бить бандитов нехорошо, мы можем сначала сесть с бандитами за стол и пообщаться, мы должны найти более правильный метод решения, бла-бла-бла...»

 Когда очевидные факты у всех перед глазами, и все ясно видят серьезные проблемы, вызванные жестоким вторжением России в Украину, немецкие, французские и западные левые, которые уже давно оказались в ловушке этого сложного антиамериканско-скептического + дружественно-пророссийского дискурса, пренебрегли острым гуманитарным кризисом, вызванным войной, и продолжили с подозрением относиться к действиям под руководством США, вызвав у всех естественную реакцию – «какого черта?» Если они не смогут выбраться из трясины этого дискурса, чтобы осмыслить войну, Германия и Франция не только не смогут стать сравнимыми с США лидерами мирового порядка, вызывающими у людей уважение, но превратятся в разочаровавших людей своими действиями бесхребетных слабаков. С другой стороны, доверие к анализу западных левых тоже лопнуло, он считается прославляющей злодеяния России казуистикой, и даже если предлагает какие-либо значимые идеи, все равно воспринимается как чепуха.

 Волна отступила. Даже если вы видите, что ваши трусы смыло морем, вам все равно нужно поскорее найти их и надеть. Ничего страшного, если над вами немного посмеются, но я боюсь, вы вообще не понимаете, что ваши трусы смыло, а это – трагедия.

Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Хан Иван

Blyatman

Три фракции

Большой Друг

Бандит и призраки

Подполье

Чаек по-китайски

Похерфаним за ибайник

Поселенческий колониализм

"Капитан Фалькас" в телеграме

"Капитан Фалькас" в фейсбуке

RSS подписка

Подписка по почте

Get new posts by email: