Капитан Фалькас: заметки китайского преподавателя

    Комп, экран и два мента А я тем временем снова заехал в Синьцзян – как оказалось, чуть ли не в одно время с председателем Си. Решил проверить, правда ли тут стало свободнее, как говорят. Если путешествуешь без гида и не в группе, скажем, журналистов, а один, то все видишь более отчетливо.  Поначалу мне не шибко понравилось – в аэропорту Урумчи чем-то привлек внимание мой компьютер. Причем не его файловое содержимое, а физическое. Битый час его изучали, щупали, а потом даже захотели вскрыть экран. Это меня сильно напрягло – я подумал, что наверняка поломают, и я останусь без ноутбука. В конце концов, начальник понес его на какой-то супермощный сканер, приказав мне следовать за собой без вещей, я решил, что дело швах, и что мне явно некто вмонтировал в экран маленькое взрывное устройство – как известно кому в шасси самолета – но в итоге все обошлось.   На улицах города дежурят вот такие броневики (фото 1). А молодых ребят останавливают полицейские, фотографируют и проверяют их телефо

5 октября, за два дня до известных событий, австралийский профессор Лаклан МакНэми, автор выпущенной Принстонским университетом в этом году книги “ Settling for Less: Why States Colonize and Why They Stop ” , опубликовал статью , в которой описывает поселенческую политику Японии, Китая, Индонезии, Ирака, Израиля и прочих азиатских стран.   В 1931 г. Япония захватила северо-восточный Китай и создала там марионеточное государство Маньчжоу-Го (Маньчжурия). Чтобы обеспечить контроль над Маньчжурией, в течение следующих 14 лет японское правительство заманило туда 270 тыс. переселенцев, предлагая бесплатную землю обычным японским семьям. Японская пропаганда подчеркивала, что эта схема колонизации не противоречит принципу расового равенства. Японские крестьяне должны были принести в Маньчжурию новые сельскохозяйственные технологии и "улучшить" жизнь коренных маньчжуров, монголов и китайцев. Заселение Японией Маньчжурии представляет собой пример поселенческого колониализма – эта конц

Продолжая разговор о китайских писателях . Один из самых известных – Чжан Чэнчжи (1948), разумеется, малоизвестный в России. Чжан Чэнчжи – представитель народа хуэй, «красный суфий», в молодости был одним из первых хунвэйбинов (красногвардейцев). Говорят, именно он и придумал термин хунвэйбин – это был его псевдоним. В зрелом возрасте обратился в ислам, не изменив и своим радикальным коммунистическим взглядам. Его знаменитая книга «История души» (1990) охватывает 172 года истории суфийского тариката Джахрия, рассказывая о преследовании, мученичестве и сопротивлении и о том, как секта суфийского мистицизма полностью изменила жизнь потерявших надежду людей из низших слоев общества, находившихся в отчаянном положении на Северо-Западе Китая. После выхода книги Чжан Чэнчжи сказал: «Я далек от банды китайских литераторов. Они танцуют, мы посещаем могилы». В 1993 г. он призвал к «литературе сопротивления»: «С развитием нынешней ситуации китайская культура не вынесет яростных политических потр