4 июня

     


 

Утром 4 июня, гуляя по стадиону, я встретил ректора. «Вы знаете, какой сегодня день?» – спросил он. «Да, – без запинки ответил я. – 33-я годовщина событий на площади Тяньаньмэнь». – «Хорошо. А молодежь не знает», – посетовал ректор. «Конечно. В Китае же запрещено об этом говорить». – «Ну и вы не трубите на каждом углу», – улыбнулся ректор.

 Конечно же, я знал о событиях на площади Тяньаньмэнь. Студенческие выступления в Китае и их поддержка студентами в Москве во многом сформировали меня. К нам подошла еще одна преподавательница, так что при ней я не стал рассказывать ректору об этом. Вернувшись домой, я подумал, что он не совсем прав. Некоторые нынешние студенты знают о Тяньаньмэнь. Кто ищет, тот обрящет. Но как происходит процесс познавания? Насколько он болезнен? В итоге я – хоть и с запозданием – перевел эссе одного обычного молодого человека на эту тему. Мне показалось, что в чем-то его содержание походит и на нашу будущую ситуацию – когда вера пропаганде сменится болью от познания подлинной реальности…

 «Он не был очевидцем инцидента четвертого июня и не принадлежал к той эпохе. Он родился в «красной» семье, в каком-то смысле его семья была бенефициаром этой системы. В его доме не было никого, кто бы лично пережил студенческие волнения 1989 года, не говоря уже об участии в продемократическом движении, и он сам, по логике вещей, унаследовал этот безупречный «красный» ген.

 Однажды, будучи учеником начальной школы, он отправился на свою обычную прогулку с дедушкой и завел разговор о том, что написано в книгах про прошлых китайских лидеров (ну да, он был развит не по годам). По общему представлению учеников начальной школы, в Китае было всего три поколения лидеров – Мао Цзэдун, Дэн Сяопин, Цзян Цзэминь и, самое большее, Хуа Гофэн. Но его дед рассказал ему, что между Мао и Дэном были еще два человека, одного звали Ху Яобан, а другого Чжао Цзыян. Он спросил деда: «Почему я не слышал о них? Книги этому не учат? Это люди каких годов?» Дедушка уклончиво сказал, что они тоже были лидерами партии, но находились у власти очень недолго. Он снова спросил: почему они были лидерами в течение такого короткого времени? Дедушка рассмеялся: «Чжао Цзыян ошибочно сказал: "Мы пришли слишком поздно!", после чего его отправили в отставку».

 Хотя из любопытства он хотел докопаться до сути, дедушка прекратил объяснения. С тех пор эта вызвавшая недоумение фраза «Мы пришли слишком поздно» запала в его сознание.

 Как-то позже, когда дедушка и папа болтали о том о сем, они почему-то заговорили о событиях 1989 года, которые они называли «инцидентом на Тяньаньмэнь». Они опять говорили о человеке по имени Чжао Цзыян, но, конечно, в слегка насмешливой манере. Он уже был учеником средней школы и изучал новейшую историю, в его учебнике упоминался инцидент на Тяньаньмэнь – массовый митинг в память о Чжоу Эньлае накануне поражения «Банды четырех». Но он заметил, что, похоже, этот инцидент на Тяньаньмэнь не был тем же самым инцидентом. Поэтому, когда он присоединился к их беседе, эта вызвавшая замешательство фраза «Мы пришли слишком поздно» снова всплыла в памяти.

 На этот раз отец был немного более откровенен, рассказав ему, что в 1989 году были студенческие волнения (хотя он еще не понимал точно, что это значит). Но когда речь зашла о подробностях того, что произошло потом и чем все закончилось, словно невидимая рука закрыла рты и дедушке, и папе.

 С тех пор он узнал о важном событии, о котором не пишут в книгах.  О том, что Чжао Цзыян ушел в отставку, потому что сочувствовал студентам и совершил политическую ошибку. О том, что студентов подстрекали к участию в волнениях. О том, что среди студентов были бандиты, убивавшие солдат НОАК. О том, что среди смутьянов был тип по имени Уэр Кайси, и что эти контрреволюционеры были милосердно выдворены за границу нашей партией, а не уничтожены.

 Позже он услышал, как его друг, который тоже учился в средней школе, рассказывал о своем отце. Дети в этом возрасте любят прихвастнуть, и этот друг не был исключением. Его друг рассказал, что его отец тогда пошел на площадь Тяньаньмэнь, и его чуть не застрелили, но он спасся, спрятавшись под машиной, и в ту ночь вся земля была залита кровью. Услышав слова друга, он отнесся к ним скептически – в конце концов, в книгах говорилось, что после 1949-го года все было прекрасно, спокойно и мирно, так откуда могла взяться стрельба? Но он также смутно чувствовал – есть что-то такое, что правительство хочет от всех утаить.

 Потом он поступил в университет. Атмосфера там была гораздо более открытой, чем та, в которой он жил раньше. Именно там он впервые услышал формулировку «4 июня». Однокурсники рассказали ему, что 4 июня 1989 года армия подавила народ, погибло много людей, и что в Гонконге каждый год проводятся памятные мероприятия. С этого момента он окончательно понял, что вообще произошло в 1989 году. Но, будучи молодым человеком безупречных взглядов, он не считал это большой проблемой. Он полагал, что, в конце концов, в любой стране есть вещи, которые хотят держать в тайне от людей. У него не было мотивации копать глубже, не говоря уже о возможности узнать – он даже не знал, что значит «перебраться через стену».

 Конечно, потом он наконец узнал о том, как «перебраться через стену». Но, когда он перелез и увидел толпу антикитайских элементов, это сразу же вызвало у него стрессовую реакцию, что еще больше укрепило его изначальную позицию. Но время, когда он мог перелезать через стену, длилось недолго – программа для обхода Великого китайского файрвола  больше не работала. Он подумал: «Эй, забудь об этом, все равно сейчас ты не сможешь ей пользоваться».

 Потом он уехал за границу. Он стал иностранным студентом с идеей учиться у варваров, чтобы побеждать их. Хотя в то время он был еще обычным патриотичным юношей, он не мог удержаться от мысли, что теперь у него будет свободный доступ к тому, для просмотра чего он когда-то с трудом перелезал через стену.  И первое, что привлекло его внимание, был документальный фильм «Тяньаньмэнь». В этот момент он испытывал смешанные чувства: любопытство, замешательство, гнев, но все равно кликнул на это видео.

 Вначале он был просто критически настроен, пытаясь найти какую-то причину, чтобы убедить себя защищать свои устоявшиеся идеи и позицию, но по мере того, как он смотрел, в его голове начали бороться противоречивые мысли – признание кровавой правды vs. сохранения своей первоначальной позиции любви к партии. Как заставить себя принять эту правду? На какое-то время он начал выискивать благие мотивы виновных и недостатки их жертв, чтобы излечиться от своего когнитивного диссонанса.

 Он изо всех сил пытался убедить себя, что никто не погиб на площади Тяньаньмэнь, а те, кто погиб, были неразумными людьми, вступившими в столкновения с армией в Мусиди. Убеждать себя, что это было не преднамеренное убийство, а несчастный случай. Он начал искать сообщения и комментарии, поносящие лидеров студенческого движения, начал рассуждать о мотивах лидеров, оплевывая их за то, что они использовали других студентов в качестве пушечного мяса, а сами бежали за границу .......

 Но в итоге он потерпел неудачу. Слишком много фантасмагорических новостей о том, что произошло в реальности, делали его все менее способным убедить себя, а причины, по которым он когда-то защищал убийц, становились все более несостоятельными. Наконец он перестал заставлять себя, потому что эта шизофрения была действительно мучительной – когда эта боль превзошла боль от того, что первоначальное восприятие было поколеблено.

 Он начал активно искать материалы о 4 июня и начал изучать эту историю.

 Позже он решил перестать избегать этого. Он решил рассказывать молодым людям, которые были дальше от той эпохи, чем он сам, то, что он знал о 4 июня – потому что он понимал, что выбор предыдущего поколения избегать и скрывать, в конечном счете, не защитит следующее поколение. Наоборот, этим ни в чем не повинным молодым людям придется взять на себя чужие долги — проблемы, накопившиеся после 1989 года, лишь отложены, но никуда не исчезли. Например, различные трагедии, творящиеся в условиях нынешней эпидемии, подобны бумерангам, брошенным в 1989 году и неожиданно бьющим в затылок невежественной молодежи.

 Как говорится, по счетам придется платить.

 Позже он рассказал об этой истории своей младшей сестре. Она посмотрела на него с легким испугом, открывая Baidu, чтобы найти информацию о студенческих волнениях 1989 года и инциденте на площади Тяньаньмэнь. Ей было это чертовски неприятно узнать.

 Ее реакция в это время была такой же, как и его тогда...»

 

Комментарии

  1. There is a video you can now find online that shows what happened to this young man who faced the tank. It clearly shows the entire thing was a lie. Danny Haiphong talks about it. He was not injured, he walked away--after the tank tried to avoid him he jump in front of it again, then walked over to the roof of the tank, then was finally dragged away by his friends. We, on the Left, get more damage from following these lies that from the rightwingers. The same with the Ukraine propaganda.

    ОтветитьУдалить

Отправить комментарий

Популярные сообщения из этого блога

Хан Иван

Blyatman

Три фракции

Большой Друг

Бандит и призраки

Подполье

Чаек по-китайски

Похерфаним за ибайник

Поселенческий колониализм

Унесенные морем трусы

"Капитан Фалькас" в телеграме

"Капитан Фалькас" в фейсбуке

RSS подписка

Подписка по почте

Get new posts by email: